С. А.Беляев
Прошли
торжества по случаю 1000-летия принятия Русью христианства. Это событие было
широко отмечено во многих странах1. По случаю этого юбилея вышло
много — десятки, а может быть, и сотни книг и тысячи статей.2 Сейчас
пора оглянуться назад и посмотреть, какие новые решения проблем имеются в этой
юбилейной литературе, какие вопросы уже решены, а какие еще ждут своего
решения.
Остановлюсь только на одном из многих существующих вопросов — на
обстоятельствах личного крещения князя Владимира. Крещение великого князя
Владимира не просто акт его личной воли, это событие огромной государственной
важности: именно оно определило дальнейшее развитие страны и, в частности, оно
предопределило последовавшее несколько месяцев спустя крещение киевлян в водах
Днепра, а несколько позднее — и крещение жителей других городов и весей.
Крещением великого киевского князя завершился многовековой поиск нашими
предками духовного самоопределения и своего жизненного пути. Поиск этого пути
был нелегок и не прост. Летопись сохранила только эпохальные вехи этого пути.
Это — крещение Аскольда и Дира, поход князя Бравлина и его крещение, принятие
христианства княгиней
Ольгой
и ее ближайшим окружением, попытка, предпринятая князем Владимиром в 980 г.,
оживления язычества, окончившаяся неудачно — таковы основные вехи этого пути, которые нашли отражение в
летописи. Они свидетельствуют о большой напряженной нравственной работе, об
исканиях, связанных с определением своего места во всемирном историческом
процессе. Крещением князя Владимира выбор был сделан, путь развития страны и
народа определен.
Таким образом, крещение великого князя — событие, в котором
сфокусировано многовековое искание всего народа, переломный момент его
исторического пути, начальное звено в целой цепи последовавших за ним событий,
в значительной мере изменивших дальнейшую историю Киевской Руси, приведшее к
подъему национального сознания и искусства.
Как хорошо известно, "Повесть временных лет" на вопрос о
месте крещения Владимира содержит вполне определенный ответ: крещение князя
было совершено в Корсуни при хорошо известных обстоятельствах, о которых там
также подробно рассказывается.3
Этот летописный рассказ, однако, не стал удовлетворять науку конца XIX
— начала XX вв. Возник вопрос, на который до сегодняшнего дня не получено
удовлетворительного решения. Наука конца XIX в. подвергла сомнению содержание
летописного сказания, в том числе сообщение о времени и месте крещения
великого князя.
Четче всего, на наш взгляд, эта позиция выражена у А.А. Шахматова в
его работе "Корсунская легенда о крещении Владимира". В основе мнения
А.А.Шахматова лежит отрицание достоверности летописного сказания, расчленение
его на ряд составляющих элементов, представление о сохранившемся до Нашего
времени летописном тексте лишь как о результате литературной, редакторской
работы, причем исследование достоверности исторического ядра при таком подходе
отпадает вовсе. Эта линия проведена во всей, названной выше работе автора,
равно как и в других его трудах. Авторская позиция весьма четко проявилась в
следующих его словах, помещенных в самом начале его работы и определивших
весь ее настрой: "По вопросу этому,— о волеизъявлении князя по поводу
места его крещения — естественно было возникнуть у летописца, которые не мог не
согласовать, с одной стороны, решения князя и бояр креститься, — решения,
принятого в Киеве, с другой стороны, факта или предания о принятии крещения в
Корсуни. Итак, летописцу пришлось согласовывать находившийся в его распоряжении
материал. Но что согласовано им — исторические факты, народные предания или
литературные источники? Думаю, что именно литературные источники, ибо, как
увидим ниже, рассказ о крещении Владимира в Корсуни является искусственным
произведением, построенным не на фактическом, а на чисто литературном
материале, а рассказ об испытании верой, по самой скудности своего содержания
обличает свое литературное происхождение".4
Как видно из приведенной цитаты, у автора нет четкого определения,
того, что он подразумевает под каждым "материалом". Но контекст фразы
указывает, что для А.А.Шахматова фактический материал не тождественен
литературному и что оба эти материала полностью или частично исключают один
другой и, может быть, даже противостоят друг другу.
Подход А.А.Шахматова к летописному сказанию о крещении Владимира в
Корсуни как к явлению исключительно литературному имеет некоторые предпосылки.
Одна из них та, что в то время не существовало работы, рассматривавшей
фактическую сторону проблемы и утверждавшей приоритет летописи над другими
источниками, на которую мог бы опереться автор. Более того, в появившихся
незадолго до статьи А.А.Шахматова работах В.В.Василевского и барона В.Р.Розена
летописный рассказ о взятии Корсуни князем Владимиром и о его крещении был
тесно увязан с другими событиями, случившимися вдали от Руси в других районах
Империи. Тем самым решение многих вопросов стало зависеть от достоверности
данных о времени, месте и ходе иных далеких событий. Так была открыта дорога
для многих искусственных построений литературы новейшего времени, некоторые из
которых носят откровенно спекулятивный характер.
Эта же тенденция отрицания почти всего, что сказано в летописи по
поводу крещения князя Владимира, появилась также и в литературе, вышедшей в
связи с 1000-летием крещения Руси. Мы имеем в виду прежде всего литературу,
вышедшую в СССР, но в значительной мере также и зарубежную литературу.
Сомнения, высказанные А.А.Шахматовым в цитированной статье и в других
работах, в исследованиях, посвященных 1000-летию крещения Руси, получили
дальнейшее развитие. Если соответствующее место из "Повести временных
лет" не содержит достоверных фактов, а есть лишь продукт редакторской
работы, то, естественно, в таком случае с сообщаемыми в этом тексте
фактическими сведениями можно обращаться достаточно вольно; без особых
доказательств их можно принимать или отвергать — полностью или частично, не
особенно утруждая себя какими- либо доказательствами. Предложенная
А.А.Шахматовым точка зрения на летописный рассказ о крещении князя Владимира
открыла дорогу для полнейшего произвола в его интерпретации, который и наступил
и продолжается до сих пор. Возможно, что если бы не трагические события 1917
г. и последовавший за ними разгром русской исторической науки, то такого
произвола бы не было.
Примером, мягко говоря, слишком вольного толкования летописного
текста является книжка Г.М.Филиста "Введение христианства на Руси".
Чтобы высказанное впечатление от книги не показалось голословным, приведем
выдержки из нее. "Совершенно понятно другое: мы имеем дело с записью
одного из трех вариантов легенды. Поэтому оно не может служить достоверным
историческим источником". (С. 127). "Отсутствие точной даты принятия
русским князем христианства дает возможность предполагать, что оно происходило
в один из годов с 982 по 989. А в Новгороде ли, в Васильеве или Киеве — для
истории уже не имеет значения, так как не содействует пониманию реальной
исторической картины. Противоречия, возникшие на Руси в ходе политической борьбы,
могли заставить Владимира принять христианство тайно и скрыть это от народа.
Именно отсутствие сведений порождало множество слухов, которые исходили,
несомненно, из христианских общин и от политических противников" (С.
128).5
В другой статье этот же автор "подкрепляет" высказанную
точку зрения, сводя на нет роль Византийской Церкви вообще и херсонской, в
частности. Он пишет: "В момент принятия христианства эти отношения
(отношения Руси с Византией — С.Б.) стали напряженными вследствие взятия
Херсона, поэтому, по мнению М.Д.Приселкова, нет оснований считать
христианизацию их результатом...
Такого рода сомнения в дореволюционной науке зародились давно и,
по-видимому, они и стали причиной появления херсонесской (Корсунской)
концепции, которая должна была бы ликвидировать возникший пробел...
Корсунский вариант получил поддержку.
Самым убедительным аргументом в его пользу историки считали деятельность в
Херсонесе просветителя Кирилла (Константина)... Все это вместе и создало почву
для преувеличения роли Херсонеса".6
Итак, полная неясность, полная неопределенность. Аргументы
удивительны: поскольку, по мнению автора, мы имеем дело не с погодной записью,
а с одним из трех вариантов легенды (?), хотя (отметим, что в летописном тексте
она идет как погодная запись, а что это — один из трех вариантов легенды, то
это уже домыслы ученых), к тому же "выписанное в летопись в довольно
высокой художественной форме, поэтому не может служить достоверным
историческим источником". Удивительная логика, против такого утверждения
и аргумента подобрать трудно.
Одним из самых плодовитых авторов по крещению князя Владимира,
особенно много писавший в юбилейный год, является О.М.Рапов; им выпущено
несколько работ.
По О.М.Рапову, взятие Корсуни (Херсона) произошло в 990 г. "Следовательно,
— пишет он, — город был взят самое раннее в феврале-марте 990 г."7
По мысли автора крещение князя Владимира не связано с походом на Корсунь и
произошло за два года до него. Это обосновывается следующим образом: "Его
крещение в 988 г. в условиях, когда огромное большинство населения Руси
исповедовало языческую религию, должно было держаться в глубокой тайне.
Потому-то и возникли различные домыслы о месте крещения Владимира, поскольку немногие
приближенные видели, как крестился князь в 988 г.8
С еще большей определенностью эти мысли автора высказаны в другой его
работе: "Официальное крещение Руси в конце X века". "В 988
г., после заключения соглашения (с
византийскими императорами — С.Б.),
— пишет О.М.Рапов, — Владимир Святославович тайно крестился. Его войска были
отправлены в Византию, с их помощью Василию II и Константину VIII удалось летом
988 г. нанести серьезное поражение Варде Фоке под Хрисополем, а в апреле 989
г. разгромить войска мятежников под Абидосом и
затем полностью подавить это выступление.
После поражения Варды Фоки возникла благоприятная обстановка,
способствующая прибытью принцессы Анны на Русь. Прошло лето 989 г., а принцесса Анна так и не приехала на
Русь.
Тогда Владимир Святославович, поняв, что он обманут византийскими
императорами, решил силой заставить коварных греков выполнить условия
договора. В самом конце лета или в начале осени 989 г. он с войсками,
состоящими из варягов, словен, кривичей и черных болгар, совершил поход на
крымский город Херсонес (Корсунь), являвшийся очень важным торговым и
политическим центром Византии с Северным Причерноморьем. После девятимесячной
осады его войска в апреле (или мае) 990 г. овладели Херсонесом...
В Херсонесе состоялась свадьба Владимира и Анны. Вскоре город был
возвращен империи в качестве "вена" (выкупа) за невесту царских
кровей.9
Внимательно вникая в текст отрывка, в его стиль, а еще лучше, прочитав
всю книгу, не может не удивить одно обстоятельство: автор, т.е. О.М.Рапов,
настолько категоричен в своем повествовании, в том числе и в таких вопросах,
что и как думал князь Владимир и его приближенные, в чем они сомневались и в
чем нет, какие страсти бушевали в нем перед или во время определенных событий,
что читатель может остаться в полном недоумении. Создается впечатление, что
он, О.М.Рапов, только что пришел после длительной и душевной беседы с самим
великим князем или с кем-то из его ближайшего окружения и делится впечатлениями
от нее с жаждущими услышать последние новости читателями. "Его крещение в
988 году... должно было держаться в тайне; кто знал, как дальше повернутся
события,... не придется ли князю отказаться от христианства; ... поняв, что он
обманут, ... решил силой заставить коварных греков выполнить условия
договора..." (При отсутствии в тексте работы каких-либо ссылок на
источники и поясняющих объяснений происхождение подобных утверждений остается
неясным.)
На таких же позициях и на таком же уровне аргументации находится
работа В.М.Зубаря и Ю.В.Павленко "Херсонес Таврический и распространение
христианства на Руси".10 Правда, в аргументации появляются
новые элементы, которые достаточно полно выражены в приводимом отрывке.
Авторы, в частности, полагают, что "как показал Е.Е.Голубинский, вывод
крещения князя до похода в Крым прямо вытекает из сообщений монаха Иоахима
(наверное, имеется ввиду монах Иаков и приписываемый ему труд "Память и
Похвала” — С.Б ), из сказания о
"Борисе и Глебе" и некоторых византийских источников. Однако это не
согласуется со свидетельством летописи о крещении Владимира в Корсуни, в
центральном храме города. Такое противоречие можно было бы объяснить,
предположив, что до Корсунского похода, еще в Киеве, князь мог принять
христианство как частное лицо".11
Немного ниже эта мысль высказана с еще большей определенностью:
"Не исключено, что она (Анна) считала его (Владимира) крещение
действительным, если оно было совершено греческим священником у нее на глазах.
Владимиру это могло казаться вопросом, не стоящим проволочек, и он дал
согласие. Откладывать поездку Анна больше не могла. Как повествует летопись,
она в сопровождении вельмож и духовных лиц "с плачем великим отправилась
через море".12 По мнению автора, поход на Корсунь был начат
осенью 989 г., а город был взят в 990 г. и описываемые в летописи крещение и
венчание Владимира происходили в 989 г.12
Среди всей литературы выделяется оригинальностью мышления автора книга
М.Ю.Брайчевского "Утверждение христианства на Руси".14 Автор
сначала на многих страницах доказывает вздорность, неправильность летописного
сказания, рассматривая его со многих сторон. Так, на страницах 144-148,
разбирая рассказ летописи о выборе вер, автор называет его "довольно
своеобразным идеологическим документом эпохи".10 В следующих
двух разделах — "Летописное предание" (С. 148-151) и "Вне-
исторический характер предания" — автор, изложив содержание летописного
текста, дает ему такую характеристику: "Изложенное летописное
повествование о крещении Владимира имеет внеисторический характер и
представляет собой типичную церковную легенду".16 Правда,
дальше, рассмотрев отношение историков нового времени к этому тексту
(В.Н.Татищева, С.М.Соловьева, С.Ф.Платонов, Н.Рожкова, Е.Е.Голубинского и
А.А.Шахматова), Брайчевский высказывает мысль, которую и я уже высказывал в
печати и которая, на мой взгляд, является убедительной. Речь идет об общем
направлении, об общей тенденции, характерной для работ нового времени.
"После трудов А.А.Шахматова, — пишет М.Ю.Брайчевский — разработка
проблемы пошла в другом направлении. Ученые обсуждали уже не историческую
достоверность повествования, а его структуру, время и условия возникновения
каждой из ее составных частей и степень их достоверности".17
В разделе "Философско-теологическая несообразность текста"
рассказ летописи рассматривается с точки зрения богословской, догматической,
церковно-исторической и политической. Преобладают следующие характеристики:
"Для летописной повести о крещении Руси характерен — по меньшей мере в
некоторых (но важных) частях — невысокий уровень теоретической мысли и
литературного мастерства" (С. 153). "Вообще идея выбора веры содержит
элемент "логической несуразности" (С.154). "Низкий уровень
теоретической мысли летописная повесть демонстрирует и в сфере чисто
теологической проблематики" (С. 155). "Еще хуже выглядят ответы
Владимира, которые летописцу казались, очевидно, очень остроумными"
(С.156). "Низкий уровень теологического мышления наблюдается и в других
эпизодах летописной повести... Неправдоподобный, низкий уровень
импровизированного заочного диспута дал исследователям основание взять под
сомнение саму возможность рассматривать его как историческую реальность. В
самом деле, невозможно представить, чтобы настоящие миссионеры (которые обычно
выбирались из числа наиболее просвещенных и умных лиц) могли нести подобную околесицу
перед властителем большого государства, которого они надеялись обратить в свою
веру" (С. 157).
Еще более резкие суждения встречаем в следующем разделе, озаглавленном
"Историческая несообразность произведения" (С.157-161). "В
литературе неоднократно подчеркивалось, что с точки зрения исторической
достоверности "Сказание о Владимировом крещение" (так автор называет
летописный рассказ —С .В.) оставляет желать много лучшего. В нем киевский
властитель выступает как малообразованный человек, не имеющий никакого
представления об обычаях стран, с которыми Русь поддерживала постоянные
отношения" (С. 157-158). "Так же неправдоподобно выглядит и
посещение послами мусульманской мечети в Волжской Булгарии" (С.158).
"Но наиболее фантастическим является сюжет соревнования четырех
религиозных систем в конце X века. Здесь мы встречаемся с явным
анахронизмом" (С.158).
Количество цитат с подобными отрицательными оценками летописного
сказания можно было бы продолжить до бесконечности. И казалось, что автор в
изложении фактической канвы событий, связанных с крещением князя Владимира,
отойдет от летописного текста, даст свой, "исправленный",
"улучшенный" вариант. Однако этого не происходит, и когда на
страницах 186-191 автор излагает события, т.е. как ему, М.Ю.Брайчевскому,
мыслится их реальное совершение, то он, несмотря на убийственную критику
летописного текста, данную им несколькими страницами ранее, излагает события по
летописи. Где же здесь логика?
Н.М.Богданова в статье "О времени взятия Херсона князем Владимиром",
основываясь на анализе временных форм текстов, приходит к выводу о
достоверности летописного сказания в смысле точности хронологии. Эта мысль
была оспорена О.М.Раповым, на что последовал ответ Н.М.Богдановой, после чего
дискуссия была прекращена.18
Кроме упомянутых и цитированных работ во множестве журнальных
публикаций, появившихся в связи с празднованием 1000-летия крещения Руси,
проведена та же негативная линия в отношении к летописному тексту.
Всматриваясь во все эти работы, можно отметить общую для них черту —
скудную источниковедческую базу; почти все они основываются на анализах
текстов, полученных В.Г.Василевским и бароном В.Р.Розеном. Новых изысканий,
нового изучения источников не производилось. Новое в этих работах сводится
лишь к рассуждениям того или иного автора по поводу летописного текста, а не
является анализом самого текста.
Новизна, а тем более глубина мысли и анализа отсутствуют как при
постановке вопросов, так и при их разрешении. Кажется, что все авторы как
сговорились, чтобы добиться одной цели — опровергнуть сообщение летописи о
времени и месте крещения князя Владимира. Уровень "доказательств"
хорошо прослеживается в приведенных выше выдержках из их творений.
Гиперкритические оценки "Повести временных лет" взяты у
исследователей конца XIX — начала XX века, этот метод был характерен для науки
того времени, но с тех пор прошло около 100 лет, и наука давно от него
отказалась. Но если у А.А.Шахматова и его современников нигилистические нотки
имели хотя бы право на существование в силу большой эрудиции, хорошего
образования и школы, а также личного дарования, то в приведенных названных
работах метод исследования и системы доказательств производят странное
впечатление. В хорошую сторону выделяются статьи Н.М.Богдановой — хотя они не
претендуют на всеобъемлющее решение проблемы, они основаны на самостоятельном
прочтении источника и очень добротные.
Из зарубежных прежде всего нужно отметить серию работ А.Поп- пе,
посвященных этому вопросу.19 Автор весьма низко оценивает достоверность
летописи как источника о крещении Владимира и о Корсунском походе: "Мы
предлагаем отказываться от трактовки летописного рассказа о крещении как
достоверного первоисточника, — пишет А.Поппе, — лишь несколько искаженного
вставками литературного характера.
Летописный
рассказ о крещении является весомым первоисточником для понимания
древнерусского исторического самосознания, начального периода древнерусской
историографии, литературного и религиозного быта, действительного хода событий
XI — начала XII вв., т.е. времени, когда был составлен этот рассказ"20.
В.Водов, пересказав Летописный рассказ и обнаружив в нем ряд
противоречий, заключает исследование этого вопроса следующими словами:
"Таким образом, проверка русских источников оставляет открытым вопрос о
дате крещения Владимира и, следовательно, киевлян, равно как и вопрос о месте,
где русский князь получил таинство Крещения. Свидетельства этих источников не
должны быть отброшены историками: оно проясняет определенный аспект событий
987-988 годов и в особенности позволяет видеть интерпретацию, которая была
дана им (этим событиям — С.Б.)
спустя одно или два поколения".21
Новое и интересное решение вопроса предложил Д.Оболенский. Исследователь
не отрицает возможности получения святого крещения князем Владимиром или в
Херсоне, или в Киеве, или же в его окрестностях. Рассказ о походе на Корсунь,
крещение и венчание Владимира в этом городе Д.Оболенский считает более поздний
редакторской вставкой. По словам автора, "этот редактор должен был быть
жителем Херсонеса, желающим подчеркнуть роль, сыгранную его городом в крещении
Владимира и в обращении (христианизации) России".22
Далее автор отмечает, что в русских источниках имеется и другая точка
зрения, которую Д.Оболенский не подвергает сомнению и признает именно ее
историческую фактом. "Может быть, возможно согласовать Херсонскую
(Корсунскую) легенду с фактом, к которому некоторые русские источники,
кажется, склоняются, что Владимир был крещен в Киеве (или в любом другом месте
Руси)" (там же. С.13). Итак, Д.Оболенский сосредотачивает внимание на
разрешении противоречия между фактом крещения князя Владимира на Руси и
сообщением летописи о крещении в Херсоне; свою задачу автор видит в том, чтобы
примирить эти две не совсем соединимые точки зрения. По мнению Д.Оболенского,
соединить их вполне можно, если признать, что в Киеве было — вид предварительного
Крещения, а в Херсоне — полноценное крещение. Близкая по смыслу мысль уже
высказывалась ранее: писали о том, что в Киеве было оглашение, а собственно
крещение — уже в Херсоне. Мысль Д.Оболенского резко выделяется среди прочих
своей оригинальностью, новизной и правдоподобием (там же. С.14).
В упомянутых и процитированных выше работах представлен весь спектр
мнений и точек зрения, высказанных в юбилейной литературе об обстоятельствах личного
крещения князя Владимира. Эти мысли были также широко представлены во множестве
газетных и журнальных публикаций, приводить цитаты из которых нет оснований. К сказанному можно
добавить, что церковные историки и иерархи Русской Православной Церкви придерживаются
в основном традиционных воззрений, основанных
на летописном сказании.
В юбилейной литературе почти не была представлена тема, которая имеет
самое непосредственное отношение к разбираемому вопросу, а именно, как, т.е. по какому чину, было совершено в
Корсуни таинство крещения над князем Владимиром. К сожалению, эта важная тема
была затронута только одним исследователем — католическим священником Мигелем
Арранцем. На III Международной конференции, посвященной тысячелетию крещения
Руси (Ленинград, январь-февраль 1988 г.) им был прочитан доклад на тему: “Чин
оглашения и крещения в Древней Руси”. Этот доклад был опубликован по-русски в
журнале “Символ” и по-испански в “Orientalia
Christiana Periodica”24. Хотя в заглавии работы указана общая
тема, фактически здесь идет речь о личном крещении князя Владимира. Основным
источником для автора послужил “Потребник” патриарха Филарета (1620 г.) и
древние евхологии, точным, если не буквальным, переводом чина оглашения и крещения
которых и является соответствующий чин из Потребника (большинство цитат даются
именно из него). В конце исследования приводится порядок совершения таинства
над князем Владимиром по двум вариантам — первый наступает, если крещение было
совершено в праздник Богоявления (Крещения Спасителя), второй, — если таинство
было совершено в день Святой Пасхи. В обоих случаях автор принимает летописную
дату — 988 год. Работа о.М.Арранца — первая попытка дать ответ на вопрос: как было совершено таинство крещения над
князем Владимиром. Будем надеяться, что в дальнейшем к этой теме обратятся и
православные русские литур- гисты, тем более, что автором остались неучтенными
и неотмеченными весьма ценные замечания по этому поводу, имеющиеся в летописном
тексте.
Таким образом, преобладающим в юбилейной литературе является мнение,
идущее вослед А.А.Шахматову, отрицающее достоверность сообщаемых в
"Повести временных лет" обстоятельств и времени крещения князя
Владимира. Причем, если при рассмотрении вопроса о времени крещения князя
Владимира взамен летописного 988 года предлагается какой-то конкретный год —
дата обычно колеблется между 986 и 990 годами, — то в отношении места крещения
обычно не выдвигается никакой более или менее приемлемой альтернативы
Корсуню-Херсонесу, и все усилия направлены при этом на отрицание возможности
крещения князя в Херсонесе. Таким образом, уяснить на основе новейшей юбилейной
литературе вопрос о том, где же все-таки получил святое крещение князь
Владимир, невозможно. Что же касается высказываемого иногда мнения, что князь мог принять крещение в Киеве, оно не выдерживает
никакой критики, ибо не основано на показаниях источников. Единственное место
в "Повести временных лет", где назван Киев, сопровождено замечанием
летописца, что так говорят не знающие истины ("не ведяще право
глаголют)". Трудно, следовательно, признать эти слова в качестве аргумента
в пользу Киева. Вся же прочая аргументация — не более чем умозаключения,
построенные на бесконечных допущениях и произвольных догадках. Основной довод
при этом — убеждение в том, что летопись фальсифицирована, что ее автор только
и помышлял о том, чтобы скрыть истину, обмануть читателя, ввести его в
заблуждение. Но это не легко было сделать, во-первых, потому что еще была жива
на этот счет устная традиция народа, жителей Киева, и во-вторых, считается признанным,
что записи об этом событии появились едва через два-три десятилетия, в начале
XI в. (Д.С.Лихачев, А.Н.Насонов), а в летопись они были внесены не позже 1073
года (Б.М.Клосс)25. Невольно возникает вопрос: не приписывают ли
современные ученые книжникам монастырских, церковных и княжеских скрипториев
те помыслы и методы, которыми грешила и грешит современная историография?
Литература последних лет свидетельствует, на наш взгляд, о слабой
источниковедческой базе, в том числе о почти полном отсутствии попыток новых
источниковедческих разработок. Обычно данные источников заимствуются из вторых
или третьих рук. В лучшем случае воспроизводятся оценки и выводы
исследователей конца XIX — начала XX вв. Слов нет, В.Р.Розен, и
В.Г.Васильевский, и А.А.Шахматов составляют цвет русской исторической науки. Но
вряд ли можно заключить, что во всем и всегда они были безоговорочно правы.
Оторванность источниковедческой базы от исторического анализа
обусловила преувеличенное внимание к сообщениям, содержащимся в "Памяти и
Похвале" князю Владимиру, которая надписана именем монаха Иакова. Еще
исследователи прошлого века, в частности, А.И.Соболев- ский, Н.К.Никольский,
С.А.Богуславский и другие доказали компилятивность и эклектичность
"Памяти и Похвалы", сложность и неоднородность этого памятника25.
Этот вывод разделяют и некоторые современные исследователи27. Кроме
того, обычно опускается контекст, в котом содержится сообщение о "третьем
лете по крещении". Как известно, это место находится в третьей части
сочинения, в том его разделе, где говорится о заслугах князя Владимира. Вся
его деятельность разделена здесь на два периода — до крещения и после крещения.
Все, что делал Владимир после крещения, неизменно оканчивалось успехом. И
именно в этом разделе помещено сообщение о походе на Корсунь.
Как показали наблюдения над текстом, в "Памяти и Похвале"
имеются и другие хронологические смещения28. Во всяком случае
следует, на наш взгляд, пользоваться сведениями этого источника гораздо с большей
осторожностью, чем это делает большинство современных отечественных
исследователей, занимающихся проблемой крещения князя Владимира. Памятник
нуждается в серьезном источниковедческом исследовании и прежде всего не только
и не столько в сопоставлении сообщаемых им сведений с данными других
источников, сколько в выяснении его внутренней структуры и значения каждого
факта в осуществлении идейного замысла всего сочинения.
Точно также, на наш взгляд, без достаточной источниковедческой
подготовки используются данные восточных и византийских авторов. Отдавая
должное сообщаемым ими сведениям, признавая всю их важность и ценность,
следует помнить, что никто из этих авторов не был очевидцем событий; никто из
них, насколько известно, не мог получить и известий о них от непосредственных
участников. Не следует забывать, что все свидетельства иноземных авторов
получены из вторых, а может быть, из десятых рук, что жили эти писатели в
громадном отдалении от места событий, что прежде чем попасть на страницы
иностранных сочинений, сообщения с Руси прошли через "ступенчатую"
систему переосмысления у людей разных культур и разных политических
ориентаций. Они вписаны были в определенный, чуждый древним русам идейно-политический
контекст. С учетом всего сказанного, сообщения "Повести временных
лет", при всем критическом отношении к ней современных исследователей,
заслуживают все-таки большего уважения и внимания: она — на месте совершения
событий или же вблизи от них, в ней сохранилась устная традиция, восходящая к
непосредственным участникам событий. В любом случае эта живая традиция не
позволяла летописцу исказить события до неузнаваемости. Мы полагаем, что нет
никаких оснований отдавать предпочтение восточным и византийским авторам пред
"Повестью временных лет", в том числе и в том, что касается известий
о событиях, связанных с крещением князя Владимира.
Еще в конце XIX в., в связи с празднованием 900-летия крещения Руси,
было высказано мнение, что в Киеве (или любом другом месте Руси) князь
Владимир получил лишь оглашение29. Вариантом этого мнения является
и приведенное выше рассуждение Д.Оболенского.
Уже ранее ряд исследователей не согласились с такой позицией, в
частности, Г.Острогорский. Он писал: "Действительно, нет основания отделять,
как это делают некоторые ученые, личное Крещение князя Владимира от Крещения
Руси на несколько лет и полагать, что Крещение Владимира первоначально носило
какой-то негласный характер или даже было только оглашение, как предполагал
Е.Ф.Шмурло в своем, в остальном отношении, очень ценном исследовании
"Когда и где крестился Владимир
Святой" (Прага, 1928)”30. (Эта книга оказалась для меня недоступной
— С. Б.).
Действительно, прав совершенно Г.Острогорский, когда пишет, что нет
никаких оснований полагать, что было два крещения князя Владимира. Более того,
мысль эта представляется нам совершенно абсурдной, она могла быть высказана в
среде, совершенно незнакомой с церковной жизнью, т.е. она, по сути дела,
антиисторична. Христианская церковь всегда исповедовала единое крещение, что и
закреплено в ее Символе веры, начиная с IV в. Как известно, даже крещение,
совершенное еретиком, признавалось имеющим силу, если оно было осуществлено во
Имя Отца и Сына и Святого Духа, что нашло отражение в соответствующих
документах, являющихся для церкви высшим авторитетом, по которым Церковь живет
и до сих пор. Это изложено, например, в тексте Правил святых апостолов и
божественных отцов о святом крещении — "Пятое правило Второго вселенского
собора: Приступающих к православию и части спасаемым от еретиков, приемлем по
учиненному последованию и обычаю. Арианов убо, и македонианов, сиречь средников
и аполинаристов приемлем дающих писания и проклинающих всякую ересь, не
мудрствующую, оно мудрствует Святая Божия соборная и апостольская церковь, и
помазуем первое святым миром, на чем же и устах и ушах и знаменующи их
глаголем: “Печать дара Духа Святого", тех же еретиков, которые
при.совершении таинства Крещения не использовали формулу крещения во имя Отца и
Сына и Святого Духа, нужно совершать таинство крещения полностью"31.
Учиненное последование, на которое ссылается правило, приведено в том
же требнике на лл. 253-259 об. и состоит из двух частей. Первая часть называется
"Чин како приимати к православной вере приходящих, иже измлада воспитани
быша вне православной церкви, крещение истинное имущих во Имя Отца и Сына и
Святого Духа". Важно отметить, что чин этот совершается только архиереем
или специально на это уполномоченным им священником и происходит вне храма,
около входных дверей ("... и да поставит его перед дверьми церковными от
вне" - л.253). Чин состоит из молитвословий, православного исповедания
веры в виде вопросов и ответов. Вторая часть называется: "Чин, еже како
миром помазати к православной вере приходящих и церкви соборней соединяющихся".
Он состоит из двух ектений — великой и сугубой и ряда молитв.
Таким образом, указанная точка зрения не может быть принята всерьез, и
мы на ней должны были остановиться_только потому, что она довольно широко
распространена в литературе.
И еще один вопрос. Среди доводов, которые приводят современные
исследователи, отрицающие возможность крещения князя Владимира в Корсуни,
фигурирует ссылка на тот факт, что город был сильно разрушен во время его
осады войсками князя и что там не было не только церкви, в которой могло бы
быть совершено крещение, но и ни одного целого жилого дома. Эта мысль особенно
четко выражена в работах А.Поп- це и о.Михаила Арранца, хотя она присутствует в
трудах и других авторов — ее разделяет, например, и В.Водов. Эта мысль впервые
была высказана отечественными историками, писавшими о Херсонесе в 30-е и 40- е
годы, в период попрания исторической науки и безраздельного господства
вульгарных экономических и социологических методов. Авторами ее являются
А.Л.Якобсон и Д.Л.Талис32, распространена она в исторической науке
и сейчас33. Эта точка зрения — типичный пример историографического
мифотворчества XX века. Ее беспочвенность и необоснованность была показана в
специальной статье34.
Подводя итоги можно сказать, что проблема
осталась нерешенной, несмотря на обилие литературы, вышедшей в свет в связи с
1000-летнем крещения Древней Руси, вопрос о месте и времени крещения князя Владимира
не получил удовлетворительного разрешения. Увлечение критикой данных
"Повести временных лет" привело к полному разрушению воссоздаваемой
на ее основе картины начального этапа христианизации Руси, начавшегося с
крещения великого князя Владимира. Летописный рассказ в своей значительной
части ныне отвергается в историографии. Однако научно выверенной альтернативы
ему не создано. Появившиеся концепции остаются умозрительными. Метод
механического сопоставления данных различных источников себя не оправдал.
Нужны более углубленные изучения внутренней структуры и внутренней логики документов,
тщательные источниковедческие исследования. Полагаю, что этот метод
непоследовательно применялся российскими исследователями конца XIX и первой
половины XX вв., не принимается в целом он и в наши дни, хотя он и
представляется более соответствующим требованиям современной науки. Не
предрешая выводов, осмелюсь высказать (в качестве рабочей гипотезы) тезис о
том, что летописный рассказ в целом дает достоверную информацию о Корсунском походе
и о крещении князя Владимира. Задача состоит в более глубокой и убедительной
интерпретации летописного повествования.
ПРИМЕЧАНИЯ
1.
Насколько мне
известно, той или иной форме (симпозиумы, конференции, семинары) собрания
прошли во многих университетах, культурных центрах, обществах многих городов
Европы и Америки.
2.
Из зарубежной изданий
считаю нужным отметить два — по своей основательности и важности. 1) Tausend Jahre Christentum im Russland. Zum
Millenium der Taufe der Kiever Rus. Vandemnoek und Ruprecht. Gottingen. 1988. В этом томе помещены доклады, прочитанные на специальном
симпозиуме, посвященном 1000-летию крещения
Руси. Симпозиум был организован Евангелической Академией и
проходил в Тутцин- ге (ФРГ, около Мюнхена, с 7 по 10 мая 1988 г.). 2) МШе ans de Christianisme Russe. 988- 1988. Actes du
Collogue Internationale de I Universite Paris X. Nanterre 20-23 Janvier 1988.
YMKA-Press. 1989. На русском языке литературы
вышло много, практически нет ни одного журнала — научного, научно-популярного,
общественно-политического или литературного, в котором бы в одном из весенних
или летних номеров не было материала или даже серии материалов, посвященных
этой дате. Разбор всего журнального материала — дело будущего. Сейчас пока
отметим основные научные издания, вышедшие к этому юбилею: Введение
христианства на Руси. М., 1987; Брайчев- ский М.Ю. Утверждение
христианства на Руси. Киев, 1989; Кем была крещена Русь. М., 1988; Принятие
христианства народами Центральной и Юго-Восточной Европы и крещение Руси. М.,
1988; Рапов О.М. Русская церковь в IX — первой трети XII вв. Принятие
христианства. М., 1988; Кузьмин
А. Падение Перуна. Становление
христианства на Руси. М., 1988; Зубарь В.М., Павленко Ю.В.
Херсонес Таврический и распространение христианства на Руси. Киев, 1988.
3.
Повесть временных лет
под 988 годам.
4.
Шахматов
А.А. Корсунская легенда. Сборник в
честь академика А.А.Ламанского. СПб.: 1906. В нашей статье работа А.А.Шахматова
цитируется по отдельному оттиску с теми же выходными данными. С. 5-6.
5.
Филист
Г.М. Введение христианства на Руси.
Минск, 1988.
6.
Филист
Г.М. К вопросу о путях проникновения
христианства на Русь. // Православие в истории России. Вопросы научного
атеизма. Вып.37. М.: Мысль, 1988. С.40-41.
7.
Рапов
О.М. Русская церковь в IX — первой
трети XII в. М., 1988. С.236.
8.
Рапов
О.М. Там же. С.245.
9.
Рапов
О.М. Официальное крещение Руси в конце
X века. // Введение христианства на Руси. М., 1988. С.106-107.
10. Зубарь В.М., Павленко Ю.В. Распространение христианства на Руси. Киев: Наукова думка,
1988.
11. Там же. С.176.
12. Там же. С.185.
13. Там же. С. 178-179.
14. См. примечание 2.
15. Брайчевский М.Ю. Указ. соч. С.145.
16. Там же. С.151.
17. Там же. С.153.
18. Богданова Н.М. О времени взятия Херсонеса князем Владимиром. // ВВ;
47,1986. С.39- 46; Рапов
О.М. Еще раз о датировке взятия Корсуни
князем Владимиром. //ВВ, 49,
1988. С.190-194. Он же. Ответ Н.М.Богдановой.
Там же. С.195-201.
19. Рорре A. The Political Background to the Baptism of Rus’.
Byzantine-Russian Relations between 986-89. //
DOP, vol.30, 1976. Часть работы была опубликована в авторской редакции на
русском языке (См. Сб. "Как была крещена Русь". М., 1988; Поппе А. О причине похода Владимира Святославовича на Корсунь
988-989 гг. // Вестник МГУ. Серия "История". 2, 1978. С.45-58).
20. Поппе А. О причине похода... С.48.
21. VodoffW. Naissance de la chrctientc russe. Fayard, 1988.
P.69.
22. Obolensky D. Aux sources du Christianisme Russe. // Mille ans de
Christianisme Russe.
1989. P.13.
23. Филарет (Вахромеев), митрополит. Установление христианства на Руси. // Богословские труды.
Сб.28. М., 1987. С.45-49; Он
(же. Крещение Святого князя Владимира и
Русской земли. Там же. С.53-67. На с.63 автор, считая годом крещения князя
Владимира 988 (между 1 января и 1 марта), полагает, что само крещение
произошло "в своем Отечестве", т.е. в русской земле, не уточняя, где
именно — в Киеве или каком-либо ином месте. Лебедев Л., протоиерей. О месте и времени крещения князя Владимира и киевлян.
//Богословские труды. Сб.28. М., 1987. С.92-101. "Рассмотренного достаточно,
— пишет автор, — чтобы сделать главный вывод: доводы критической версии, отрицающей
взятие Херсонеса Владимиром в 988 г. и крещение его именно там, слишком
неосновательны и, в свою очередь, не выдерживают критики, тогда как данные в
пользу этой даты и места достаточно прочны и устойчивы во всей своей совокупности.
А это не дает основания для пересмотра летописной и житийной датировки крещения
как самого князя Владимира, так и киевлян в 988 году" (С.99). Он же. Крещение Руси. М, 1987. С.77-113.
24. Арранц М. Чин оглашения и крещения в Древней Руси. // Символ. Т.19.
Париж, 1988. С.69-100; Arranz
М. Cafecumenado у bautismo byzantino en
tiempos de Vladimir. // Orientalia Christiana Periodica, vol. LIX,
fasc.II. Roma, 1988, pp°.277-308.
25. Насонов A.H. История русского
летописания XI — нач. XVIII в. М., 1969. С.26-30. Там же и вся
предшествующая литература. Доклад Б.М.Клосса был прочитан весной 1987 г. на
конференции в Институте славяноведения и балканистики; вывод базировался на
основании анализа прологов.
26. Соболевский А.И. Памятники древнерусской литературы, посвященные Владимиру
Святому. //Чтения в историческом обществе Нестора Летописца. 1888. Кн.2, отд.2.
С.7-12, 17-30; Никольский
Н.К. Ближайшие задачи изучения
древнерусской книжности. //Памятники древней письменности и искусства. СПб.,
1902. С.29-31; Богуславский
СЛ. К литературе истории "Памяти и
Похвалы" князю Владимиру. // ИОРЯС. 1925. Т.29. С. 105-159.
27. См., например: Насонов А.Н.
История русского летописания. С.27-31.
28. О "Памяти и Похвале" как источнике для
определения времени и месте крещения князя Владимира автором подготовлена
специальная статья. Здесь дано изложение основного вывода, полученного в ходе
исследования.
29. Линниченко И.А. Современное состояние вопроса об обстоятельствах крещения
Руси. // Труды Киевской духовной академии. 1886. Т.12. С.592-602.
30. Острогорский Г.А. Владимир Святой и Византия. // Владимирский сборник. В память
950-летия Крещения Руси. Белград, 1938. С.39, прим.1.
31. Требник. М., 1873. Синодальная типография. Л.4 об-5 об.
32. Якобсон А.Н. Средневековый Херсонес. // Материалы и исследования по
археологии СССР. 17. М.-Л., 1950. С.14-15; Талис Д.Л.
Из истории русско-корсунских отношений в IX—X вв. // ВВ. T.XIV. 1958.
С.113.
33. Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса. Киев, 1977. С.128; Соколова И.В. Монеты и печати Византийского Херсонеса. Л., 1983. С.9,
5.
34. Беляев С.А. Поход князя Владимира на Корсунь (Его последствия для
города). // ВВ. T.LI. М., 1989. С.153-164.
Комментариев нет:
Отправить комментарий